|
|
|
|
|
|
КНИГИ (виртуальный читальный зал)
Глава VI ЗДЕСЬ ЖИЛ Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ. “БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ” На тихой набережной Перерытицы стоит двухэтажный деревянный дом. На фасаде — мемориальная доска, сообщающая о том, что в этом доме жил и работал Федор Михайлович Достоевский. Великий русский писатель родился 30 октября 1821 г. в Петербурге, в семье лекаря Мариинской больницы для бедных. Окончив Петербургское военно-инженерное училище, Федор Михайлович год проработал в инженерном департаменте, затем вышел в отставку. Первый же роман “Бедные люди” (1846 г.) выдвинул его в ряд признанных писателей. С 1847 г. Ф. М. Достоевский посещал общество М. В. Петрашевского, стал активным участником революционных кружков Н. А. Спешнева и С. Ф. Дурова. Привлеченный по делу петрашевцев, он был приговорен к смертной казни, которую перед самым расстрелом заменили четырехлетней каторгой с последующим определением в рядовые. 17 апреля 1858 г., уже при Александре II, последовал высочайший указ Правительствующему сенату о возвращении Достоевскому прежних прав потомственного дворянства. Однако не сразу получил он разрешение вернуться в Петербург, и с августа по декабрь 1859 г. жил в Твери. 2 декабря 1859 г. последовало разрешение императора на жительство в столице под секретным надзором полиции. В творчестве Достоевского отразились противоречия действительности и общественной мысли в эпоху острой ломки социальных отношений в России и Западной Европе. Новый буржуазный строй приводил к кризису общественных идеалов, шаткости нравственных начал. “Я — дитя века, неверия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки”, — писал он о себе. Гениально владея искусством психологического анализа, Достоевский показал, как подавление достоинства человека разрушает его душу, раздваивает сознание. Появляется, с одной стороны, ощущение своего ничтожества, с другой — зреет потребность протеста... В революционном движении своей эпохи писатель видел главным образом анархо-индивидуалистическое бунтарство (роман “Бесы”). Стремление сохранить веру в человека, обрести идеал, основанный на победе доброго начала, влекло Достоевского к образу Христа, в котором, по мысли писателя, воплощены высшие нравственные критерии.
Первое путешествие
1872 г. 18 мая Достоевские выехали из Петербурга в Старую Руссу, где “жизнь тихая и дешевая” и дети могли “воспользоваться купаниями в курорте”. “Первое наше путешествие в Старую Руссу, — писала впоследствии Анна Григорьевна, — ярко запечатлелось в памяти, как одно из отрадных воспоминаний нашей семейной жизни”. До Новгорода ехали скоро и просто, по железной дороге до Чудово, а там по узкоколейке, построенной в прошедшем году. В Новгороде большое впечатление оставили живописные берега Волхова, кремль, златоглавая София, путь через озеро. “Ехать было чудесно: озеро Ильмень спокойно, как зеркало; благодаря безоблачному небу оно казалось нежно-голубым, и можно было думать, что мы находимся на одном из швейцарских озер. Последние два часа переезда пароход шел по реке Полисти. Она очень извилиста, и Старая Русса со своими издалека виднеющимися церквами, казалось, то приближалась, то отдалялась от нас”. Пароход, мерно шлепая плицами колес, проплыл вдоль Красного берега, окаймленного липовой аллеей, и остановился у пристани близ Живого моста. Отсюда, миновав центр, гости направились по набережной Перерытицы на Пятницкую улицу в дом Ивана Ивановича Румянцева, священника Георгиевской церкви, расположенной напротив. Дом был одноэтажный, с мезонином, окрашенный серенькой краской с красною железною крышей. Здесь и провел Достоевский свой первый старорусский дачный сезон. Однако лето 72-го оказалось “полосой несчастий”. Дочку Любу со сломанной ручкой пришлось везти на операцию в Петербург, оставив у Румянцевых грудного сына. Там Анна Григорьевна узнала о болезни матери, о внезапной смерти сестры. Вскоре после возвращения в Руссу Достоевская сильно простудилась, так как неожиданно зачастили дожди и холода. Румянцев старался чем можно помочь своим дачникам. Несмотря на семейные треволнения, писатель работал над романом “Бесы” и написал почти всю его третью часть. В произведении отразились некоторые из старорусских впечатлений, в частности, невольные наблюдения за жизнью и нравами села Устреки (в романе — “Устьево”), где позже приходилось останавливаться при выезде в Новгород, когда Полисть мелела и пароход отправлялся с берега Ильменя. “Начало 1873 г. мне особенно памятно благодаря выходу в свет романа “Бесы”, — пишет в “Воспоминаниях” Анна Григорьевна. А “весною по совету докторов, — продолжает она, — поехала с детьми в Старую Руссу, чтобы закрепить в них прошлогоднее лечение солеными ваннами, уже принесшими им значительную пользу. Поселились на этот раз не у отца Румянцева, дом которого уже был сдан, а у Александра Карловича Гриббе”. Хозяин, отставной подполковник, сын иркутского врача, служил в молодости в военных поселениях Старой Руссы (см. выше). Небольшой двухэтажный деревянный дом на берегу Перерытицы в последующие годы стал местом постоянного пребывания, за исключением нескольких месяцев 1874—75 годов. 1874 г. Источники того времени отмечают засушливое лето. По-видимому, таковой была и весна. 22 мая Федор Михайлович с семьей выехал из Петербурга и по прибытии в Руссу остановился в полюбившемся всей семье доме Гриббе. Ф. М. Достоевский начал работать над планом романа “Подросток”. Но с появлением первых признаков эмфиземы легких ему пришлось выехать на немецкий курорт Эмс, откуда он возвратился лишь в конце июля. В этот год писатель решил остаться в Старой Руссе и на зиму. Прельщала дешевизна жизни, а главное — возможность спокойно поработать над романом вдали от столичной сутолоки. “На даче Гриббе оставаться зимою было невозможно по многим причинам”, — пишет Анна Григорьевна в воспоминаниях. Подходящую квартиру нашли на Ильинской улице, близ курорта. Это был “большой двухэтажный” деревянный особняк причудливой архитектуры, украшенный башенками и балкончиками. Генерал-майор Евтихий Леонтьев и его семья жили здесь лишь летом. За недорогую плату Анна Григорьевна сняла до весны весь нижний этаж из шести комнат. 1875 г. Осень и зима прошли в напряженной работе над “Подростком”. Наступила весна. Снова, как и в прошлом году, писателю предстояло ехать лечиться. Анна Григорьевна в апреле обратилась к уездному исправнику по поводу получения заграничного паспорта. И тут неожиданно выяснилось, что “отставной подпоручик Федор Достоевский” находится под надзором полиции Старой Руссы с 4 июня 1872 г. по приказу из Петербурга как “сужденный в 1849 г. по делу преступника Буташевича—Петрашевского”. 9 июня надзор был снят... А исправника, между тем, можно было понять. В июне прошедшего года ему пришлось на людной пароходной пристани арестовывать такого же отставного поручика лейб-гвардии Екатеринославского полка В. И. Недзвецкого. Последний вышел в отставку, когда не выдержал экзамен в Академию Генерального штаба, и с целью революционной пропаганды поселился среди старорусских крестьян, открыв народную школу. Весною Достоевские перебрались с зимней квартиры дома Леонтьева опять на дачу Гриббе. “Ежедневно, окончив диктовку наработанного ночью, — вспоминала Анна Григорьевна, — муж писал письма или читал, и во всякую погоду, в половине четвертого, выходил на прогулку по тихим пустынным улицам. Почти всегда заходил в лавку Плотниковых и покупал только что привезенные из Петербурга закуски, гостинцы”. Часто Достоевского видели в читальне курорта с газетами и журналами. Он шел туда по Мининскому переулку, затем по мостику, перекинутому через Малашку. Выходил на Дмитриевскую улицу, а там уже и Минеральные воды рядом. Благодаря замечаниям Анны Григорьевны, мы узнаем, что эти места писатель сделал ареной, на которой разворачивалось действие романа “Братья Карамазовы”. 23 мая писатель уехал в Эмс. В начале июня он вернулся. После лечения, в условиях необычайно теплого лета, работа успешно продвигалась вперед. И в конце августа Достоевский уже отправил в редакцию четыре главы завершающей части романа “Подросток”. Середина сентября. Подошло к концу более чем годичное пребывание в древнем городе, и в один из теплых и сухих дней бабьего лета Достоевские выехали в Устреку, а там, на пароходе в Новгород, оттуда — в Петербург. А Русса продолжала жить своей жизнью. На той же Дмитриевской улице стараниями почетного гражданина города Андрея Г. Погребом и церковного старосты, купца М. Е. Быкова, на месте обветшавших церквей возродился пятиглавый храм в честь Вознесения с приделами Рождества Богородицы и великомученика Дмитрия Солунского (церковь разрушена немецко-фашистскими оккупантами).
“Свое гнездо”
1876 г. В начале необычайно морозной и многоснежной зимы Достоевские получили сообщение из Старой Руссы, что хозяин полюбившейся им дачи А. К. Гриббе умер. Наследница продает дом за 1150 рублей. Это было весьма недорого, тем более что Достоевские уже думали об этом приобретении. 10 июня выехали в Руссу. 5 июля Федор Михайлович последовал в Эмс, а на другой день Анна Григорьевна оформила в Новгороде документы на покупку дома. “Благодаря этой покупке, — писала Достоевская, — у нас, по словам мужа, “образовалось свое гнездо”, куда мы с радостью ехали раннею весною и откуда так не хотелось уезжать поздней осенью. Федор Михайлович считал нашу старорусскую дачу местом своего физического и нравственного покоя и, помню, чтение любимых и интересных книг всегда откладывал до приезда в Руссу, где желаемое им уединение сравнительно редко нарушалось праздными посетителями”. 12 августа писатель возвратился из Эмса, и в конце месяца семья уехала в Петербург. 1877 г. Только что закончилась, как и в прошедший год, “необычайно холодная и многоснежная зима”. Но вскоре уже было и не до погоды. 12 апреля Россия объявила войну Турции. Старорусская Дума пожертвовала на строительство лазарета в губернии 1000 рублей. А холода не отступали. 17—22 мая “опустошительный мороз” охватил территорию от Архангельска до Кишинева и Пятигорска. Мороз сопровождался снегопадами. То был самый холодный май за последние 160 лет. Затем наступила длительная засуха, от неурожая особенно пострадали северо-западные и северо-восточные губернии. Учитывая состояние погоды и простудное заболевание жены, Федор Михайлович принял приглашение ее брата провести лето у них в имении близ г. Мирополье Курской губернии. Выехали из Петербурга в начале мая и вернулись к концу августа. 1878 г. Третий год подряд зима была “необычайно холодная и многоснежная”. И в эти дни Федор Михайлович получил весьма теплую для него бумагу: “Императорская Академия наук, желая выразить свое уважение к литературным трудам вашим, избрала вас, милостивый государь, в свои члены-корреспонденты по Отделению Русского языка и Словесности”. Избрание состоялось в торжественном заседании 29 декабря 1877 г. Муж, по воспоминаниям Анны Григорьевны, был очень этим доволен. Но вскоре семью поразило страшнее несчастье. 16 мая, буквально внезапно, скончался младший сын Алеша. Отца особенно угнетало то, что ребенок погиб от эпилепсии — болезни, от него унаследованной... Тотчас после похорон отправились в Руссу. 19 июня писатель выехал в Москву для переговоров с редакцией “Русского вестника” о публикации “Братьев Карамазовых”, затем проследовал в монастырь Оптина пустынь. В начале следующего месяца возвратился и продолжал работать над романом. Между тем, в “дождливом и холодном” июле закончилось строительство узкоколейной железной дороги Старая Русса — Новгород через Шимск. Теперь не надо было в условиях капризной погоды добираться до Устреки, преодолевать бурный Ильмень. И уже в первых числах октября Достоевские для возвращения в Петербург воспользовались более комфортабельным по тому времени транспортом. А вскоре после их отъезда старый город всколыхнуло незаурядное событие. 16 декабря вместе с вольноопределяющимся Э. В. Лобайко был арестован подпоручик стоявшего в городе 86-го Вильманстрандского полка Владимир Дмитриевич Дубровин, землеволец, связанный с другими членами организации, взятыми под стражу в Петербурге. Когда прибывший из Новгорода жандармский офицер, вместе с сопровождающими, вошел в дом Бедринской в Лебедевом переулке, где проживал подлежащий аресту, тот оказал вооруженное сопротивление. Револьвер, после неудачного выстрела, был выбит из его рук, но он схватился за кинжал. Выведенный на улицу в наручниках, арестованный обратился с призывом к собравшимся последовать примеру Франции и покончить с самодержавием. То же самое произошло на вокзале при отправлении в Петербург. Дубровин отказался давать показания, присутствовать на военно-окружном суде. Даже перед казнью 20 апреля 1879 г. он пытался произнести речь, заглушаемую грохотом барабанов. Следствие показало, что В. Д. Дубровин “имел в виду обосноваться в Старой Руссе с целью действовать через единомышленников на местное крестьянство для открытого неповиновения властям”. Такое поведение революционера потрясло современников. Даже министр П. А. Валуев в своих мемуарах отметил, что Дубровин умер “замечательно стойко”, но эта “стойкость — недобрый признак”. 1879 г. Зима по сравнению с предыдущими была “сравнительно холодная”. “Наступила весна, и мы, по обыкновению, — писала в воспоминаниях Анна Григорьевна, — стали спешить с отъездом в Старую Руссу. Перед поездкой в Эмс мужу хотелось пожить с семьей на даче и, если удастся, на свободе поработать”. 21 апреля выехали. “Но на наше горе весна была холодная и дождливая, и муж не только на даче не поправился, а даже похудел, что нас всех очень огорчило”. Из Старой Руссы 17 мая Достоевский писал К. П. Победоносцеву, знакомому по редакции еженедельника “Гражданин”: “Здесь, когда я приехал, разговаривали об офицере Дубровине здешнего Вильманстрандского полка”. И далее писатель, побывавший на каторге и переживший разочарование в революционных методах переустройства общества, отмечал убежденность революционеров в правоте своего дела, подчеркивал, что у них “своя логика, свое учение, свой кодекс”. В связи с этим немалый интерес представляли его отношения с сестрой Софьи Ковалевской — Анной Васильевной Жаклар (Корвин-Круковской). Жена Достоевского заметила в воспоминаниях, что “лето началось для нас очень приятно: в Руссу на сезон приехала Анна Васильевна с семьей, которую мы оба очень любили. Муж почти каждый день, возвращаясь с прогулки, заходил побеседовать с умной и доброй женщиной, имевшей значение в его жизни”. С Корвин-Круковской писатель познакомился еще в 1864 г., когда в журнале “Эпоха”, им редактируемом, были напечатаны два ее рассказа. Выехав через несколько лет за границу Анна Васильевна вместе с мужем Жакларом принимала участие в Парижской Коммуне. 18 июля Федор Михайлович выехал в Эмс. 3—4 сентября вернулся в Старую Руссу, а 25-го уже был с семьей в Петербурге. 1880 г. И опять “необычайно холодная зима”, охватившая на этот раз “почти все европейские страны”. За ней — поздняя весна. И все же погода не могла повлиять на планы Достоевского. Он уже думал о выезде с семьей в Руссу, чтобы “в три месяца закончить “Братьев Карамазовых”. Однако неожиданно пришлось ускорить отъезд. Общество любителей русской словесности предложило ему выступить на открытии памятника А. С. Пушкину. И “чтобы иметь возможность в тишине и на свободе обдумать и написать свою речь, — вспоминала жена, — Федор Михайлович пожелал раньше переехать”. 7 мая выехали из Петербурга, а через две недели писатель уже направился в Москву. Выступление имело огромный успех. Воодушевленный Достоевский 11 июня вернулся в Старую Руссу и писал день и ночь. 6 октября Достоевские покинули дачу. В Петербурге — последняя шлифовка, и 8 ноября в редакцию выслана заключительная часть романа. В начале декабря вышли в свет в отдельном издании “Братья Карамазовы”. И сразу полная удача: за несколько дней продано свыше полутора тысяч экземпляров. “Работал три года, — говорил писатель друзьям, — печатал — два, и вот знаменательная для меня минута”. Учитывая значение романа в жизни писателя и истории города, фактически литературного музея “Братьев Карамазовых”, подробно осветим эту тему.
“Братья Карамазовы” и Старая Русса
Действие романа развертывается в городке Скотопригоньевске, прообразом которого послужила Старая Русса. Напомним читателям, что через нее еще в XVII в. проходил скотопрогонный тракт в торговле с Прибалтикой, затем Петербургом. И, естественно, здесь же был базар, где старались освободиться от выбракованных животных. Посвятивший не один год изучению темы “Достоевский и Старая Русса”, уроженец города Лев Матвеевич Рейнус писал: “Строгой топографической точности в произведении нет... Скотопригоньевск и Старая Русса близки, но не идентичны. Знакомясь с городом “Братьев Карамазовых”, мы узнаем в нем черты реального города. Но распоряжается писатель его приметами по-своему, во имя законов художественной правды”. Сосредоточие событий — дом главы семейства Карамазовых, внешне напоминает дом Румянцева, но расположение, приметы усадьбы списаны с места, где жил писатель, не говоря уже об интерьере. Да и “бывший владелец дома — Александр Карлович фон Шмидт, отставной подполковник”, разве не тот же отставник А. К. Гриббе Одна из главных героинь романа Грушенька Меньшова “жила в самом эойком месте, близ Соборной площади, в доме купеческой вдовы Морозовой, у которой занимала во дворе небольшой деревянный флигель”. Этот, каменный двухэтажный дом сохранился на противоположном берегу Перерытицы. В нем жила знакомая Достоевских Грушенька Светлова. Важное место в романе занимает трактир “Столичный город” на площади, где кутит Дмитрий, беседуют Иван с Алешей, играет в бильярд чиновник Перхотин. Это напоминает трактир “Эрмитаж” купца И. Д. Земского близ Скотопригонного рынка. Большой бакалейный магазин П. И. Плотникова, в который писатель любил заходить “за закусками и сластями”, послужил материалом для описания лавки Плотниковых у площади. Через дом от лавки жил Перхотин, с которым познакомился в трактире Дмитрий и коему “заложил пистолеты”. Весь путь Дмитрия в ночь убийства старика Карамазова к дому отца в романе можно проследить на плане Старой Руссы: от дома Грушенькй, через Соборный мост, далее, по-видимому, по набережной Перерытицы и Дмитриевскому переулку — на Дмитриевскую улицу (названа и в романе). Перескочив мостик через грязный ручей (Малашку), Дмитрий попал в уединенный переулок (Мининский) к саду Федора Павловича. А сколько встречается в романе других крупных и мелких примет города и уезда! Тот же Гостиный двор, те же “соборные часы”, построенные в 1811 г. на деньги купца Сомрова. Дали материал писателю и старорусские пути-дороги. До соединения Руссы узкоколейкой с губернским центром ближайшая железнодорожная станция Новгород отстояла за восемьдесят верст, то есть столько, сколько и называется в романе. А село Мокрое, где кутит Дмитрий? Все в его описании — “почтовая станция, трактир, постоялый двор” — совпадает с селом Буреги, которое проезжал писатель по пути в соседнюю деревню Устрека. Итак, все события в романе привязаны к Скотопригоньевску, в нем узнаются реальные черты Старой Руссы. Только монастырь, в котором ищет правду жизни Алеша Карамазов, слушая поучения старца Зосимы, откуда уходит на подвиг в мир, — как считают исследователи, срисован с Оптиной пустыни. Монастырь находится вне черты города, ближайшая окраина — район, где живет Грушенька. А может быть это и Косинский монастырь, видневшийся из окна кабинета писателя?! ... Федор Михайлович надеялся и в следующем году отдохнуть и поработать на своей старорусской даче. Но этим планам не суждено было свершиться. . 1881 г. 28 января великий писатель-гуманист скончался. Вместе с передовой общественностью России, утрату тяжело переживали рушане, уже привыкшие считать его своим земляком. Городской голова И. И. Дьячков послал Анне Григорьевне сочувственную телеграмму. Дума вынесла решение освободить дом Достоевских от налога, заменив его “взаимною раскладкою на вечные времена”. К вдове пришел посланец от Министра внутренних дел, графа Лорис-Меликова с соболезнованием. Он передал деньги на похороны и сообщил, что дети Достоевских будут приняты на счет государства в те учебные заведения, в которые пожелают. Анна Григорьевна поблагодарила за столь глубокое внимание, но сообщила, что все будет сделано за счет заработанных мужем денег, и тех, что она получит своим трудом. Думается, Анна Григорьевна не могла забыть о недавнем полицейском надзоре за Ф. М. Достоевским, поэтому и дала такой гордый, решительный ответ. 30 января на дневную панихиду приехал Н. С. Абаза, сенатор, член Государственного совета, начальник Главного управления по делам печати. Он передал от Министра финансов письмо, в котором “в благодарность за, услуги, оказанные покойным мужем русской литературе” императором назначена ежегодная пенсия в две тысячи рублей Анне Григорьевне нераздельно с детьми. 1 февраля состоялось отпевание в церкви св. Духа Александро-Невской лавры и похороны на Тихвинском кладбище. Первым выступал писатель петрашевец А. И. Пальм, за ним будущий академик К. Н. Бестужев-Рюмин. По всей России развернулся сбор пожертвований на памятник писателю. Прошел какой-то месяц и Старую Руссу вместе со всей Россией, как громом, поразила страшная весть, притупив боль только что понесенной утраты. ... После русско-турецкой войны снова появились прокламации, возобновились покушения. Пытались взорвать императорский поезд близ Москвы, затем взрыв в Зимнем дворце под столовой, куда через несколько минут должна была войти царская семья. Погибло 10 нижних чинов лейб-гвардии Финляндского полка, который в тот день держал караул. Было ранено 50 человек, из них многие — тяжело. В тот же день учредили чрезвычайную Верховную распорядительную комиссию по борьбе со смутой во главе с графом Лорис-Меликовым, отличившимся во время русско-турецкой войны. Но, несмотря на широкие полномочия, граф решил, прежде всего, обратиться к совести и чувству революционеров. В ответ те произвели покушение на него самого. И все же Лорис-Меликов не оставлял надежды. Граф полагал, что настало время приступить к преобразованиям в государственном устройстве, которых желала часть образованного общества и некоторые земства. Настоятельной необходимостью было участие выборных людей в обсуждении новых законов. Согласие Александра II было получено. Но, оказывается, это не отвечало замыслам “Народной воли”. 1 марта, в воскресенье первой недели Великого поста, возвращаясь из Михайловского манежа в Зимний, в 2 ч. 15 минут император ехал по набережной Екатерининского канала. А здесь его уже ожидали трое с ручными разрывными снарядами... Метнули один. Но царь остался невредим. Выйдя из экипажа, он подошел к бросившему, которого схватил народ. — Слава Богу, я уцелел, но вот.., — указал на раненых, лежавших на мостовой. В эту минуту подошел другой и бросил свой снаряд ему под ноги. Раздался еще более мощный взрыв. Когда дым рассеялся, уцелевшие увидели окровавленного императора, лежащего с раздробленными ногами. Подбежал Великий князь Михаил Николаевич. — Холодно, холодно... поскорей... там умереть... Это были последние слова царственного страдальца. Доставленный во дворец, в 3 часа 15 минут он скончался. Царь-Освободитель, стал Царем-Мучеником. Вся Россия оделась в траур. На роковом месте на всенародные пожертвования возвели храм Воскресения Христова. Когда скорбная весть дошла до Старой Руссы, в первом же собрании Дума решила построить часовню у Живого моста, чтобы Александр II вечно поминался там. С кончиной Царя-Освободителя были утеряны наиболее верные шансы сохранения монархии. На долгое время. Они заключались в проведении коренных социально-экономических реформ, недаром получивших название Великих. Страна за двадцать лет совершила грандиозный рывок в своем развитии и встала в ряды первых держав мира. Но после рокового взрыва 1 марта началось царствование Александра III, стремившегося больше к сохранению имеющегося, чем к обретению нового. Россия приостановилась в своем развитии, реформы замедлились, призрак революции начал свое шествие по стране. Около двух месяцев все государство с трепетом ожидало, как новый государь определит общее направление своего царствования. И вот с высоты трона наконец-то раздалось твердое слово. 3 мая, в воскресенье, на Торговой площади рушане знакомились с Высочайшим манифестом от 29 апреля. “Посреди великой нашей скорби, — читал городской голова Дьячков, — глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело правления с верою в силу и истину Самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений”. Александр призывал верных сынов Отечества ободриться и всеми силами содействовать к “искоренению гнусной крамолы, позорящей землю русскую, к утверждению веры и нравственности, к доброму воспитанию детей, к истреблению хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений, дарованных России ее благодетелем, возлюбленным Его родителем”. Царское слово, мощно прозвучавшее над Россией, прояснило сознание многих колебавшихся и вызвало внутренние, крепкие силы противодействия крамоле, воодушевило правительственные и общественные силы, способствовало успокоению земли... В июле в Приильменье пришло известие о том, что царь созвал совещание руководителей земств. Один из основных вопросов — “об уменьшении выкупных платежей за наделы”. И они вскоре были сокращены. Более того, услышав о жалобах на подушную подать, которая тяжелым бременем лежала на крестьянских плечах в ходе русско-турецкой войны и еще давала о себе знать, Александр III дал указание насаждать повсюду бережливость, добиваясь равновесия меж доходами и расходами... И подушная подать была ликвидирована. Однако на этом, в основном, и закончилось продолжение Великих реформ. Вскоре последовали так называемые “контрреформы”. В пользу дворянства, малочисленного в городах, уменьшили применение выборного начала в строе земского и городского самоуправлений. Из состава избирателей исключили низшие слои — приказчиков и мелких торговцев. На селе вообще заменили выборы решением губернатора, назначавшего гласных земской Управы из предложенных крестьянами кандидатов. Исполнение судейских обязанностей вновь передали учрежденным земским начальникам. Ясно сознавая, что Православие составляет основу души народа, император усилил церковное строительство, возведение новых и реставрацию старых храмов. Чрезвычайно важным делом были церковно-приходские школы, первые на Руси и долгое время единственные, особенно в отдаленных селениях, источники просвещения. Утверждая “Правила” о них, Александр III написал на докладе: “Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в этом важном деле”! Вместе с ростом числа школ постепенно укреплялось и их положение. Первоначально они основывались на церковные средства, пожертвования братств, попечительств и отдельных благотворителей. Потом пришла на помощь и государственная казна. 1882 г. Среднемесячная температура в январе составляла 1—4 градуса ниже нуля. Вообще восьмидесятые года в России, — отмечал “Правительственный вестник”, — отличались теплыми зимами. Но далеко не радовало лето. Засуха в первой половине, во второй — дожди, от которых сильно пострадали хлеба, особенно северо-западных губерний. Дождливой осенью в городе открылась приходская школа при Духовской церкви, позднее у ц. Введения и Троицкой. 1883 г. 30 октября. В один день с открытием памятника в Александро-Невской лавре в Старой Руссе широко распахнула двери для детей беднейших жителей города и деревни церковно-приходская школа имени Ф. М. Достоевского. Попечительницей ее стала Анна Григорьевна, а заведующим — друг писателя И. И. Румянцев. Сначала она помещалась в доме А. Н. Николаева на углу Георгиевской улицы и одноименного переулка. Через год переехала в специальное здание, выстроенное вблизи церкви. Анна Григорьевна добилась увеличения государственных субсидий, сама ежегодно вносила 300 рублей. В 1890 г. первое школьное помещение сгорело, и было выстроено новое. В начале 900-х школа уже размещалась в трех зданиях (плюс интернат) и была преобразована в женскую с шестигодичным сроком обучения. До 350 девочек попутно осваивали швейное, белошвейное и вышивальное ремесло. Последний класс был “учительский”, дающий право работать в “школах грамоты”. В 1904 г. И. И. Румянцев умер, заведующим стал Д. А. Горский. В сентябре 1918 г. школу преобразовали в единую трудовую. Старорусцы свято чтут память великого гуманиста. Набережная Перерытицы носит имя почетного горожанина, прилегающий к “Дому Достоевского” переулок назван Писательским. Центральной библиотеке города и средней школе № 2 присвоено имя Ф. М. Достоевского. Также, как городская Дума в 1873 г., горсовет в 1918 г. объявил дом “неприкосновенным историко-литературным памятником” и передал его отделу Народного образования в “полное и безвозмездное пользование”. После освобождения Старой Руссы от немецко-фашистских захватчиков памятник оказался среди немногих уцелевших деревянных зданий. Но состояние его было плачевным. Над полуразрушенным остовом торчали голые стропила. И в том, что он все же был сохранен от дальнейшего разрушения, немалая заслуга писателя — рушанина Владислава Михайловича Глинки, в то время сотрудника Института русской литературы АН. В 1961 г. дом был восстановлен. Через семь лет стараниями подлинного подвижника Георгия Ивановича Смирнова, страстного поклонника творчества великого реалиста, в двух комнатах первого этажа открылась экспозиция, посвященная жизни и творчеству Федора Михайловича. Неутомимый Г. И. Смирнов продолжал бескорыстные, самоотверженные поиски предметов комнатной обстановки того времени, старался восстановить интерьер, который был при жизни писателя. Бесценной, в полном смысле этого слова, была мебель, подаренная женой известного графика рушанкой Марией Николаевной Певзнер и другими. Итак, после большой подготовительной работы в Доме был создан мемориальный музей... После смерти Г. И. Смирнова (он похоронен по завещанию рядом с И. И. Румянцевым) благородное дело увековечения памяти великого русского писателя в Старой Руссе продолжает группа сотрудников Старорусского краеведческого музея. 1884—86 гг. Из года в год, в основном, повторялась картина природных явлений: теплая зима, сухая весна, лето, в начале засушливое, затем дождливое... Серьезно страдали посевы, с трудом заготовлялся корм скоту. 1887 г. “Зима наступила чрезвычайно поздно и была благоприятна для озимых посевов: она была теплая, а обильные февральские и мартовские снега достаточно увлажняли землю, — подчеркивал “Правительственный вестник”. — Весна ясная и сухая открылась в марте почти одновременно на всем протяжении Европейской России. Но с 20 мая сделалось холодно, в северных губерниях выпал снег. Первые три недели июня повсеместно шли дожди... Они зачастили и осенью, что не могло не отразиться на заготовке хлеба и кормов”. После некоторого затишья снова подняли голову революционеры. Оформилась “Террористическая фракция” партии “Народная воля”. Одним из авторов программы был Александр Ульянов, студент естественного факультета Петербургского университета, с большими научными способностями. 1 марта двое активистов-народовольцев были схвачены на Невском проспекте с бомбами в руках на пути следования императора. Во время следствия и суда они и не отрицали, что готовилось покушение. 8 мая пятеро заговорщиков во главе с Александром Ульяновым были казнены. Когда официальное сообщение достигло берегов Полисти, здесь долго не могли объяснить прискорбного факта: один из несостоявшихся цареубийц — Михаил Новорусский — был уроженцем южного Приильменья, сыном дьячка из с. Новая Русса. Он учился в Старорусском духовном училище, затем в Новгородской семинарии. И только что закончив духовную академию, подружился с Ульяновым. На его даче в Парголово тот изготовил динамит и начинил бомбы. Правда, к чести террориста надо подчеркнуть, что ему удалось убедить суд, что “Новорусский не мог знать, над чем трудится его новый друг — химик”. Новорусский был приговорен к пожизненному заключению. Освобожден в октябре 1905 г.
|
|
|||||||||
